Целых 80 лет после антимонархической революции Францией, с небольшим перерывом в 1848-1852 годах, продолжали править императоры и короли: Наполеон, возвращенные его победителями на трон Бурбоны, Луи-Филипп Орлеанский, племянник Бонапарта Наполеон III.
Лишь в 1870 году, после поражения в войне с Пруссией, в стране утвердилась демократия. Но и в первом парламенте Третьей Республики численно преобладали монархисты.
Примерно через 10 лет, когда республиканцы более или менее прочно утвердились у власти, а их оппоненты смирились с реальностью, оставив для себя монархическую идею в качестве умозрительного идеала и приятного воспоминания, пришло время закрепить новый порядок в умах и традиции. В том числе, путем создания главного праздника.
Левые непременно хотели отмечать день штурма Бастилии. Правые указывали, что в ходе его погибли люди, в тот же день был убит губернатор Парижа, которому затем отпилили голову перочинным ножом.
Выручили историки, подсказавшие,
что 14 июля не всегда царил дух насилия и классовой ненависти. В 1790
году в этот день состоялось грандиозное мирное торжество: "Праздник
Федерации" (La Fete de la Federation).
"Город надежды"
Короткий период 1789-1791 годов современные исследователи называют "оптимистической фазой" Французской революции. Париж, по словам современников, был "городом надежды".
Еще не началась война, не полыхнул террор. Король оставался на престоле, но его власть сделалась символической. Была принята Декларация прав человека и гражданина, упразднено сословное неравенство, избрано Законодательное собрание. В обществе преобладали стремление забыть старые счеты и вера в светлое будущее.
В этих условиях власти решили устроить грандиозное веселье под открытым небом.
На
Марсовом поле, где сегодня стоит Эйфелева башня, воздвигли 24-метровую
триумфальную арку и деревянные трибуны на 400 тысяч человек. В центре
высился Алтарь Отечества со священными словами: "Нация, Закон, Король".
Несколько недель тысячи добровольцев украшали площадь. Герцогини и цветочницы дружно плели гирлянды.
"Это было великое торжество человечества, чистых помыслов и общего труда", - писал в книге "Граждане" историк Симон Шама.
14
июля пошел дождь, но праздник все равно состоялся. Прошли парадом
батальоны Национальной гвардии из разных городов под командой маркиза де
Лафайета. Гремели военные оркестры. Приносились клятвы верности королю,
а Людовик XVI присягал народу и конституции. Отслужили мессу.
Когда Мария-Антуанетта подняла над головой маленького дофина, толпа откликнулась восторженным ревом.
По словам автора закона 1880 года о провозглашении 14 июля национальным праздником, сенатора Анри Мартэна, "это был лучший день в истории Франции, а может быть, и всего человечества, когда единство, казалось, восторжествовало".
"Имелась возможность построить общество, в котором нашлось бы место и свободе и правам человека, и религии и королю", - пишет историк Жорж-Анри Суту.
Не вышло. Меньше чем через два года началась война с европейскими монархиями, и Французская революция стремительно покатилась к своей кровавой кульминации.
В 1880 году социалисты добились, чтобы в законе прямо не говорилось, в честь какого события учреждается праздник, но для современников все было ясно. Название "День взятия Бастилии" утвердилось позднее явочным порядком.
